Дхаммапада: Путь Будды (том 1). Ошо
Возлюбленные Бодхисаттвы... Да,
именно так я смотрю на вас. Именно так вы должны начать смотреть на самих себя.
Бодхисаттва означает «будда по сути», «будда в семени», «будда, который крепко
спит, но обладает потенциалом пробуждения». В этом смысле каждый является
Бодхисаттвой, но не каждого можно назвать Бодхисаттвой, — лишь в сердцах тех,
кто стал на ощупь искать свет, кто начал страстно желать рассвета, это зерно
более не зерно, а проросший побег; семя начало расти.
Вы являетесь Бодхисаттвами
благодаря своему стремлению к тому, чтобы быть сознательными, чтобы быть
бдительными, благодаря своим поискам истины. Истина не далека, но в мире есть
лишь немногие счастливцы, жаждущие ее. Она близко, но ее тяжело, трудно
достичь. Ее трудно достичь не из-за самой ее природы, но благодаря нашему
вкладу во всевозможную ложь.
Мы укрепляли ложь в течение многих
и многих жизней. Наши вложения столь велики, что нас пугает сама идея истины.
Мы хотим избежать ее, мы хотим убежать от истины. Ложь это прекрасное убежище —
удобные, уютные мечты. Но мечты есть мечты. Они могут на мгновение очаровать
вас, они могут на мгновение поработить вас, но лишь на мгновение. И за каждым
сном следует глубокое разочарование, за каждым стремлением следует глубокое
поражение.
Но мы по-прежнему спешим к новой и
новой лжи; если обнажается старая ложь, мы немедленно изобретаем новую.
Помните, что лишь ложь может быть изобретена; истину невозможно изобрести.
Истина уже здесь! Истина должна быть открыта, а не изобретена. Ложь не может
быть открыта, ее приходится изобретать.
Ум очень хорошо чувствует себя во
лжи, потому что тогда ум становится изобретателем, деятелем. И когда ум
становится деятелем, возникает эго. С истиной вам нечего делать... и благодаря
тому, что вам нечего делать, ум прекращается, и вместе с умом исчезает,
испаряется эго. Это риск, наибольший возможный риск.
Вы пошли на этот риск. Вы
предприняли несколько шагов — пошатываясь, спотыкаясь, бредя на ощупь, с
остановками, со многими сомнениями, но все же вы предприняли несколько шагов;
поэтому я называю вас Бодхисаттвами.
«Дхаммападе», учению Гаутамы
Будды, можно учить только Бодхисаттв. Ему нельзя учить обыкновенное,
посредственное человечество, потому что оно не поймет его.
Эти слова Будды исходят из вечного
молчания. Они могут достигнуть вас, лишь если вы воспринимаете их в молчании.
Эти слова Будды исходят из безмерной чистоты. Пока вы не станете воспринимающим
средством, скромным, лишенным эго, бдительным, осознающим, вы не будете
способны понять их. Вы поймете их интеллектуально — это очень простые слова,
настолько простые, насколько это только возможно. Но сама их простота
представляется проблемой, потому что вы
не просты. Чтобы понять простоту, нужна простота сердца, потому что лишь
простое сердце может понять простую истину. Лишь только чистый может понять то,
что исходит из чистоты.
Я долго ждал... и вот пришло
время, вы готовы. Семя можно бросить в землю. Эти безмерно значительные слова
могут прозвучать снова. Двадцать пять веков не существовало таких собраний. Да,
были немного просветленные мастера и немногие ученики — самое большее,
полдюжины, — и таким небольшим собраниям преподавалась «Дхаммапада». Но такие
маленькие собрания не могут преобразить все это громадное человечество. Это все
равно что ложками бросать сахар в океан — он не станет сладким, вы лишь зря
истратите свой сахар.
Должен быть проведен великий,
неслыханный эксперимент, эксперимент такого масштаба, чтобы им была затронута,
по меньшей мере, существенная часть человечества, — чтобы могла пробудиться, по
меньшей мере, душа человечества, центр человечества. На периферии
посредственные умы по-прежнему будут спать, — пусть они спят, — но в центре,
где существует разум, можно зажечь огонь.
Настало время, для этого пришло
время. Вся моя работа здесь состоит в том, чтобы создать поле будды,
энергетическое поле, в котором вновь могут быть произнесены вечные истины. Это
редкая возможность. Такая возможность возникает лишь изредка за многие
столетия. Не упустите ее. Будьте бдительны, внимательны. Слушайте эти слова не
только головой, но и сердцем, всеми фибрами своего существа. Позвольте им
затронуть всего себя.
После этих десяти дней молчания
наступил действительно правильный момент, чтобы вернуть Будду, чтобы вновь
позволить ему жить среди вас, двигаться среди вас, чтобы позволить ветрам Будды
овевать вас. Да, его можно позвать снова, потому что никто никогда не исчезает.
Будда больше не человек во плоти; несомненно, он больше не существует как
индивидуальность — но лишь его суть, его душа теперь стала частью космической
души.
Если многие, многие люди — с
глубокой жаждой, с безмерной жаждой, с молитвенными сердцами — желают этого,
страстно желают, тоща душа, исчезнувшая в космической душе, может вновь
выразиться в миллионах проявлений.
Ни один истинный мастер никогда не
умирает, он не может умереть. Смерть не приходит к мастерам, она не существует для них. Поэтому они и
мастера. Они познали вечность жизни. Они увидели, что тело исчезает, но тела
вообще не существует: тело это лишь периферия, тело это лишь одежды. Тело это
дом, жилище, но гость никогда не исчезает. Гость лишь движется от одного жилища
к другому. Однажды и навсегда гость начинает жить под открытым небом, без всякого
приюта... но гость продолжает существовать. Лишь тела, дома, приходят и уходят,
рождаются и затем умирают. Но существует внутренний континуум, внутренняя
продолжительность, — и она вечная, вневременная, бессмертная.
Когда бы вы ни полюбили мастера, —
такого мастера как Иисус, Будда, Заратустра, Лао-цзы, — если ваша страсть
тотальна, тотчас же — вы соединены мостом.
Мои беседы о Будде это не только комментарий: это создание такого моста. Будда — один из самых важных
мастеров, которые когда-либо существовали на земле — несравненный, уникальный.
И если вы можете вкусить от его существа, вы будете бесконечно благословенны,
блаженны.
Я безмерно рад, потому что после
этих десяти дней молчания я могу сказать, что многие из вас сейчас готовы к
тому, чтобы общаться со мной в молчании. Это высшее общение. Слова неадекватны:
слова говорят, но лишь частично. Молчание говорит тотально.
Использование слов это также и
опасная игра, потому что смысл слова останется со мной, он не достигнет вас; и
вы придадите ему собственный смысл, собственный цвет. Оно не будет содержать
той истины, для которой оно предназначалось. Оно будет содержать нечто другое,
нечто гораздо более бедное. Оно будет содержать ваш смысл, не мой смысл. Вы
можете исказить язык, — на самом деле, почти невозможно избежать искажения, — но вы не можете исказить
молчание. Вы либо понимаете, либо не понимаете.
И в течение этих десяти дней здесь
были люди лишь двух категорий: те, кто понимал, и те, кто не понимал. Однако не
было ни единого человека, который понимал
бы неправильно. Вы не можете неправильно понять молчание — и в этом красота
молчания. Разграничение абсолютно — либо вы понимаете, либо вы просто не
понимаете — нет ничего, что можно было бы понять неправильно.
Со словами ситуация
противоположна: очень трудно понять и очень трудно понять, что вы не поняли;
эти две вещи практически невозможны. Остается единственная третья возможность: неверное понимание.
Это были десять дней странной
красоты и таинственного величия. В действительности я больше не принадлежу к
этому берегу. Мой корабль долго ждал меня — я должен был уйти. Просто чудо, что
я все еще в этом теле. В этом вся заслуга принадлежит вам: вашей любви, вашей
молитве, вашей жажде. Вы хотели бы, чтобы я еще немного помедлил на этом
берегу, и поэтому невозможное стало возможным.
В эти десять дней я не чувствовал
себя единым со своим телом. Я чувствовал себя вырванным с корнем,
дезориентированным. Странно быть в теле, если ты не чувствуешь, что ты в теле.
И также странно продолжать жить в том месте, которое тебе больше не принадлежит
— мой дом на другом берегу. И этот зов постоянно слышен. И из-за того, что я
нужен вам, сострадание вселенной — вы можете назвать это состраданием Бога —
позволяет мне еще немного побыть в теле.
Это было странно, это было красиво,
это было таинственно, это было величественно, это было волшебно. И многие из
вас почувствовали это. Многие из вас почувствовали это по-разному. Некоторые почувствовали это как очень пугающее
явление, как будто смерть постучалась в двери. Некоторые почувствовали сильное
замешательство. Некоторые были потрясены, совершенно потрясены. Но тем или иным
образом это коснулось каждого.
Только вновь прибывшие были в
некоторой растерянности — они не могли воспринять, что происходит. Но я
чувствую благодарность и к ним. Хотя они не могли понять, что происходит, они
ждали — ждали, пока я заговорю, ждали, пока я что-то скажу, они надеялись.
Многие боялись, что я вообще больше никогда не буду говорить... Это также было
возможно. Я сам не был уверен.
Слова становятся все более
трудными для меня. Они требуют все больше и больше усилий. Я должен что-то
сказать вам, и поэтому я продолжаю говорить с вами. Но я хотел бы, чтобы вы как
можно скорее стали готовы к тому, чтобы мы могли просто сидеть в молчании...
слушая пение птиц... или просто слушая биение своего сердца... просто
присутствуя здесь, ничего не делая...
Приготовьтесь как можно скорее,
потому что я могу прекратить говорить в любой день. И пусть эта новость
распространится по всем дальним уголкам мира — те, кто хочет понимать меня
только через слова, должны быстрее собираться, потому что я могу прекратить
говорить в любой день. Непредсказуемо, в любой из дней, это может произойти —
это может случиться даже на середине предложения. И тогда я не собираюсь
заканчивать предложение! Оно так и останется повисшим в воздухе, навсегда...
незаконченное.
Но на этот раз вы притащили меня
обратно.
Эти изречения Будды называются
«Дхаммапада». Это имя нужно понять. Дхамма означает многие вещи. Это слово
означает высший закон, логос. Под «высшим
законом» подразумевается то, что удерживает вместе эту вселенную. Он
невидим, он невоспринимаем, — но он, несомненно, есть; в противном случае, вселенная распалась бы на части. Такая
безграничная, бесконечная вселенная, разворачивающаяся так гладко, гармонично
есть достаточное доказательство того, что должно быть некое подводное течение,
соединяющее, связывающее все сущее — доказательство того, что мы не островки,
что мельчайшая травинка соединена с величайшей звездой. Уничтожьте маленькую
травинку, и вы уничтожите нечто безмерно ценное для самого существования.
|
